Basement Jaxx

С успехом ранних классических треков подобно Samba Magic и Fly Life и до их дебютного LP 1999 и Remedy, Jaxx появились рядом с Daft Punk как знаменосцы новшеств.

В определенной точке своей карьеры, большинству DJ/продюсеров сегодняшней хаус-сцены приходит на ум вопрос, где крутят их музыку. Они могут набросать сэмплированных барабанных петель, которые будут звучать как и другие треки, сыгранным в типичном сете клуба и, вероятно, это неплохо. Или могут нарушить правила и пытаться вознести хаус-музыку к невиданным до этого высотам. Если вы этого еще не заметили, лондонский дуэт, известный как Basement Jaxx, выбрали последнее и с тех пор хаус перестал быть прежним.

С успехом ранних классических треков подобно Samba Magic и Fly Life и до их дебютного LP 1999 и Remedy, Jaxx (Саймон Ратклифф и Феликс Бакстон) появились рядом с Daft Punk как знаменосцы новшеств в глобальном сообществе хаус-музыки и точно так же как их парижские братья по духу, они планируют двигать свой саунд дальше принятых клубных норм.

В начале, даже их сторонники вероятно не думали, что Basement Jaxx зайдут так далеко. Ратклифф, как он говорит в приведенном здесь интервью, начал приключения в мире танцевальной музыки как продюсер на сцене британского хардкора, ориентируемого на рэйв предшественника драм-н-бейса. Бакстон, тем временем, занимался хаусом и когда оба встретились, их цель состояла в том, чтобы сделать запись в стиле Strictly Rhythm. Выпустив вереницу исключительных ЕР на собственном лэйбле Atlantic Jaxx, дуэт начал все дальше отклониться от чистоты дип-хауса, включая самбу, хип-хоп, джаз, элементы даунтемпо, ска и прочее, что они еще могли вставить в свои композиции. Вскоре, парни, такие как Арманд Ван Хелден, Дэнни Теналья и DJ Sneak, вознаградили Jaxx, добавляя плоды их усилий в свои сеты, поскольку становилось очевидно, что правила, принятые в хаосе, более не распространялись на Basement Jaxx, поскольку Ратклифф и Бакстон переписали их. Тот же самое происходило и с их DJ-сетами в Лондоне, которые закрепили их репутацию как одного из наиболее захватывающих музыкальных движений в Англии. Медленно возводя здание эклектичного и недисциплинированного стиля в клубной культуре от паба в районе Лондона Брикстон, способного вместить 200 человек к их массовым ежемесячным вечеринкам Rooty, Jaxx вызывающе выдвинул свой стиль с помощью безупречного микса. Так или иначе Jaxx сумел преобразовать кажущиеся ошибки в активы. Подобно легендарным Heavenly Social от Chemical Brothers, Rooty выдвинул Jaxx на вершину, снискав номинацию Best Club Night у английской прессы и заставив иметь с ними дело XL Records. После пары блестящих сетов на Winter Music Conference в1999, дуэт сидел и слушал, как Astralwerks выигрывает за них ценовую войну. Позже в том же году, когда вышел Remedy, тайна баталий была раскрыта. С эклектичным собранием треков, таких, как Red Alert, Rendez—Vu и Bingo Bango , каждый из которых возглавил танцевальные чарты Billboard — Jaxx доказал что их музыку, мог вставить в уши любой, никогда не выносивший хауса из клубов, а брызжущие слюной легионы мэйнстримовских журналистов накинулись на них. Теперь, с выпуском Rooty [XL/Astralwerks], Ратклифф и Бакстон удивляют основную часть своих фэнов, продвинувшись в царстве создания поп-музыки еще дальше. Конечно, треки подобные Romeo со вкусом R&B и современный рок Where‘s Your Head At наиболее быстро уничтожат любой танцпол. Действительно, сеты B—Jaxx _на Winter Music Conference Майами в 2001 и клубе Centro—Fly Нью-Йорка продемонстрировали этот звук с новой силой. Нет, сведение не входило на территорию Тенальи, но это было больше чем просто проигранные треки. Звучание через систему Centro— Fly, изворотливого, похожего на Prince трека Breakaway, рев Where‘s Your Head At немедленно завели субботнюю толпу. (Фактически, сет приобрел известность в Нью-Йорке, так как это был редкий случай, когда толпа в Centro— Fly узнала кто стоит за вертушками.) Но, в дополнение к клубным аппетайзерам, альбом включает такие дикие штучки, как задумчивый Broken Dreams и All I Know, уводящие Jaxx с территории танцпола. Rooty может бросать вызов и изначально путать последователей Jaxx в хаус-музыке, но никогда не причинит им вреда.

За эти годы, Саймон Ратклифф взял на себя производственную сторону Jaxx, в то время как Феликс Бакстон смотрит на вещи с промоутерской и DJ-йской точки зрения. В этом интервью, их опрашивали отдельно об их индивидуальных возможностях и ролях в создании звучания Basement Jaxx и их ответы позволят воссоздать конструктивную модель сотворения музыки, которая расширяет динамику клуба и дает больше воображения и зажигательности.

Какое оборудование вы использовали когда делали драм-н-бэйс, и что из него вы используете при создании хаус-музыки?

Ратклифф: Оборудование то же самое. То, что мы имеем, действительно не изменилось за прошлые семь лет или около этого. Только семплеры, это — главная вещь, мы используем магнитофон с 24 дорожками и компрессоры. Когда я начал делать драм-н-бэйс, это не было действительно драм-н-бэйс, это было начало драм-н-бэйса, это было подобно хардкору. Хардкору с влиянием рэггей и даба. И первый трек, который я выпускал, был сделан без компьютера или чего • либо еще. Это было сделано с катушечной машиной с 24 дорожками и я DJ-ил с брейкбитовых альбомов. Я сводил биты на один трек, затем на следующий трек, вручную, я играл басовую линию сквозь всю вещь. Не было никакого секвенсора, никакого компьютера, ничего. Это было очень свободно и очень, очень грубо. Это было, своего рода, энергией. Затем у меня появился Atari и я учился, как им использоваться, только принципы. То же самое и с любой другой музыкой, которую вы делаете. Мы пробуем не пускать технологию в творчество. Так или иначе мы используем лишь минимум технологии. Я не хочу сильно зависеть от оборудования. Я думаю, что иначе можно направить вашу энергию по неправильному пути.

Вы использовали другую студию для записи последнего альбома?

Ратклифф: Нет, это все сделано у нас.

Как вы работаете с компрессией на ваших барабанных треках?

 Ратклифф: Обычно мы компрессируем лишь основы трека. Луп или рифф, мы посылаем в компрессор как группу, и компрессор, который мы обычно используем — Drawmer. Я забыл модель. Он стоило около 300 фунтов, и это — стерео компрессор. У него мягкий и теплый звук. Обычно мы компрессируем всю вещь.

Вы известны, как интересные програмисты барабанов. Как вы работаете с битами? Например, на Same Old Show, как раз перед кодой…

Ратклифф: Все эти может произойти на любой стадии, особенно во второй половине процесса создания. Мы начинаем с основного грува, и как только мы понимаем где что будет, мы пробуем сделать это более интересным и захватывающим. Затем мы возвращаемся и пробуем сделать композицию более хаотичной и немного более сумасшедшей. Иногда мы делаем это при окончании работы. Затем мы снова возвращаемся и делаем маленькие вкрапления. Есть треки, которые мы начинали делать лишь имея бит. Это не имеет значения.

Что вы используете как секвенсор?

Ратклифф: Cubase, на Atari. Мы — развивающаяся студия, так что скоро у нас будет новое оборудование. Скоро мы купим Мае, для нас — настоящий шаг в будущее.

 Я не знал, что существует Cubase для Atari.

 Ратклифф: Это — не Cubase для Atari, как он там называется? О, это -одна из тех программ, я не знаю как она называется. Но у меня есть Cubase для Мае, это — точно. Но я не думаю, что мы собираемся это использовать. Хотя кто знает? Я не люблю быть слишком зависим от технологий. Мы, я и Феликс, слишком боимся перемен, потому что если мы изменимся, то весь наш саунд может изменится. Мы всегда записываемся в одной и той же студии с тем же самым оборудованием в течение нескольких лет.

Что вы используете для баса? На Get Me Off он особенно грязный. Вы используете Virus?

Ратклифф: У нас есть JD-990, его звук мы комбинируем с синусоидальной волной Juno 1SX, только с основным басовым звуком. На этом — все.

Что вы думаете о выходящих треках в стиле 2-степ?

Ратклифф: Сейчас многое звучит скучно. Раньше это было здорово, а теперь этому стилю надо развиваться. Но есть очень хороший материал. Я люблю некоторые вещи. Я думаю, что это — звук молодой Англии, действительно. Это очень английское; это — очень суровое. Это захватывающее, и как со всеми этими вещами, подобно драм-н-бэйс. Когда все началось, вышла пара хороших вещей и сотня, которые только копируют их. Так что требуется сделать кое-что еще, но как форма музыки, я думаю, что это здорово. Это действительно захватывающе. Акцент приходится на бас. Это -круто. Это — более черная музыка, чем большинство хауса. И еще в этом есть что-то, что возвращает к рейву. Когда я говорю рэйв, я подразумеваю, 12 лет назад, подобно 89, 90 годам, когда брейкбит начали играть люди, такие, как Stanton Warriors. Они повлияли на нас, определенно.

Расскажите, как вы используете сэмплеры? Ратклифф: Мы не используем эффекты сэмплера. Мы используем их только для звуков. У нас есть сэмплеры Akai, с большим количеством памяти, 32 Mr, так что мы можем загружать туда кучи материала. Мы не используем фильтры и эффекты. Мы используем фильтры только, чтобы заставить что-либо звучать мягче, если это звучит слишком жестко. Но мы не используем встроенные эффекты. Обычно мы используем внешние эффекты. У нас есть Boss SE-50 и Digitech StudioQuad. Это — все.

Как вы используете живые инструменты на треках, подобных All I Know?

Ратклифф: Там мы начали с гитары. Гитара была и ритмом и аккордами. Затем наиграли сверху партию клавишных. Мы нашли пару удачных фраз и разместили их где следует.

В секвенсере?

Ратклифф: Да.

Сколько дорожек вы делали при записи последнего альбома? Сколько слоев на каждой дорожке?

Ратклифф: 24-хканальный пульт был все время задействован полностью. Обычно, в каждый канал входило два или три звука. Нам нужен больший пульт, по крайней мере 36 каналов.

Какой у вас пульт?

Ратклифф: Soundcraft Spirit Studio.

Как вы начинаете трек?

Ратклифф: По разному. На Red Alert, мы имели петлю, подняли ее тональность и пропустили через фильтр в синтезаторе Moog. Так это началось. Затем мы добавили бит и вокал. Другие вещи начинаем с вокала и риффа, а затем думаем над барабанами, какими они будут и на сколько жесткими. На Romeo постарались сделать барабаны проще, но сместить акцент с хаус-ритма, так как слишком уж много музыки «бум — бум — бум». Когда трек наполнен ритмом хаус, он начинает звучать нормально, но менее интересно. Так мы пытаемся уменьшать «степень хауса», но сохранить возможность игры трека в клубах, пробуем удерживать баланс. Что сначала: вокал, музыка или

•бит — от этого много зависит. Каждый раз по разному.

Вы все еще проводите вечеринки Rooty? И почему вы снова начинали делать андеграундные вечеринки?

Бакстон: Да, мы проводим их снова с тех пор, как начали делать одноименный альбом. Это — единственный способ тестирования треков. У вас появляется свобода играть экспериментальные вещи. Часто существует опасность потерять людей, которые могут уйти в другое место. У нас в клубе люди нам доверяют , поэтому мы

•можем делать все, что угодно. Любые идеи.

Что вы обычно играете на Rooty?

Бакстон: Я всегда играю некоторое количество свежего R&B и хип-хопа, который люди могли не слышать, который не является тем, подо что они привыкли танцевать. Что-нибудь, например, из Bounce или Southern Hospitality от Ludikris. Люди не всегда это понимают, но я всегда пробую играть что-то вроде этого, чтобы показать людям различные музыкальные энергии. Возможно пара классических треков, те, что они не слышали в течение долгого времени, возможно что-то из даунтемпо, латино. И к полночи мы начинаем играть хаус и немного 2-степ, но мы не боимся вдруг прервать его и поставить •медленную композицию или старый фанк.

 Насколько часто у вас, как у DJ, меняются записи? Как долго пластинки задерживаются в вашей сумке?

Бакстон: Пока не появится более лучшей. В Майами у меня была пара треков, которые я играл в течение долгого времени. Но такие

•треки — редкость.

Что за треки?

Бакстон: Одним я взрывал танцпол. Это назвалось Airfrog. От Spec Records из Швеции.

Какие продюсеры или лэйблы тебя вдохновляют сейчас?

Бакстон: Я не знаю. Сейчас я предпочитаю R&B и хип-хоп. Это -более остро. Часто клубная музыка звучит одинаково. Более экспериментальная электроника происходит в R&B скорее чем в электронику, что является странным.

Что DJ должен знать о написании песен, если он собирается этим заняться?

Бакстон: Здесь нет правил, главное, чтобы была индивидуальность. Это могут быть сэмплы или, если вы хороший скрэтчер, то скрэтчи, главное, чтобы это было вашим. Для меня, я полагаю, естественное — петь. Всегда любил песни. Это не значит, что нет других способов. Идея инструментальной записи хороша, но в ней очень трудно

•создать индивидуальность.

Известно, что как DJ, вы, не очень «паритесь» по поводу миксов.

Бакстон: В Майами, кто — то подошел к нам и спросил, » Как вы

•создали такой стиль сведения?»

 И что вы ответили?

•Бакстон: Двенадцать рюмок водки и все в порядке.

 Что это за философия? Многих DJ действительно заботят эти вещи.

Бакстон: Главная вещь состоит в том, что музыка более важна, чем сведение! И я думаю, что хаус- DJ забывают об этом и говорят, «У меня есть два трека, которые смешиваются абсолютно совершенно.» А я спрашиваю,» А что делают эти композиции? Они изменяют жизни людей, или они действительно заставляют их веселится, или заставляют их танцевать?» Это только — стук? Главная вещь в бите -он должен заставить вас танцевать, а не подчинять. Определенно, когда я начал DJ-ить, я хорошо сводил гараж. И это — вибрации движения вперед и вперед, с техно — то же самое. Вы входите в сказочное состояние, и вы остаетесь там. Но я хочу чего-то другого. В нашем клубе, когда люди входят в раж, бьются в танце о DJ-йскую будку. Иногда в такие моменты я выключаю музыку и включаю сирены. Толпа начинает приветствовать нас всякий раз, когда это случается. Это ни просто прокручивание музыки. Вы, как DJ, должны помнить, что в людях есть энергия и ее необходимо вывести на новый уровень. Для этого даже необязательно крутить музыку! [Смеется] Вы должны просто быть с людьми и сказать им: «Мы вместе движемся куда-то и кто знает, что будет дальше.» Если люди спрашивают: «Что, черт возьми, происходит?», вы говорите «ОК. Я сделаю что-либо еще.»

Сейчас вы записываетесь?

Бакстон: Мы недавно закончили альбом. Он еще свежий. Мы собираемся заканчивать пару треков для Ронни Ричардса. Он -артист рэгги и делает альбом на нашем лэйбле. Затем сделаем ремикс на Romeo

В   последнем   альбоме   гораздо   меньше   треков, ориентированных на DJ-еев. Вы уходите с танцпола?

Бакстон: Я не знаю. Возможно. Мы только пробуем делать современные треки и не думаем что это поп, танцевальная музыка или что-либо еще. Это — просто песни. С Romeo все по-другому, мы старались сделать его клубным. Но есть и более мягкая версия, которую мы играли в нашем клубе, и люди реагировали так: » Минутку! Пока не громыхает, но будет же? » Почему мы вечно должны делать угар? Вы не можете все время играть » бум — бум -бум». Трудно судить, но всегда хочется бросить вызов вещам:» ОК, мы не собираемся делать угар, потому что это — очевидная вещь.» Я не знаю. Мы лучше сделаем угарный микс.

Есть несколько сэмплированных треков, которые вы сделали, например Eminem/The Jam, но в альбом они не вошли. Что вы будете играть в клубах и что попадет в альбом?

Бакстон: С Jam/Eminem … Если бы мы имели ее на альбоме, мы не чувствовали бы, что это наша вещь. Вы бы слышали голос Eminem и The Jam. Мы работали над треком, но это ни что-то особо творческое. Это — сэмплы, которые хороши, чтобы их слушать и играть. Мы напечатали пару тысяча копий специально для DJ-ев.

Какие микшеры вы любите?

Бакстон: У меня дома Pioneer DJM-500. Он хорош из-за эффектов и вещей, которые вы можете с ними делать, хотя звук похуже, чем у некоторых микшеров. У него четыре входа, флэнджеры и питч-шифты. Это значит, что я могу наложить вокальный трек на инструментальный.

Вам нужно что • ни будь от клубов, когда вы микшируете?

Бакстон: Мы становимся все большими минималистами. Хорошо иметь микрофон и эффекты, чтобы делать мессу. Если хотите сделать небольшой перерыв, вы только делаете кое-что с микрофоном и включаете много эффектов, тем самым делая стену звука.

Вы приносите ваши собственные эффекты?

Бакстон: У меня есть сирена. Мой друг сделал ее. Мы имели обыкновение брать ее с собой. Сейчас она дома. Игрушки надоедают. Сирена подобная » Ееееуооооооо! » Мы делаем наши собственные эффекты, подобные шумам вертолета, свиста и » Basement Jaxx in the house.»

Были ли попытки сделать звучание нового альбома отличным от Remedy?

Бакстон: Мы стремились продолжать то, что мы делали и пытались не быть ограниченными в том, что мы чувствуем, что мы должны делать. Мы определенно чувствовали большее количество свободы, потому что что-то мы сделали прежде, так что когда мы делаем новые треки, то волнуемся насколько возможно мало. На Remedy мы анализировали каждую стадию -» это хорошо? это сработает?» Мы не давали слушать альбом кому-либо раньше времени, так что мы не знали что случится.

Где вы берете сэмплы? Например на Broken Dreams?

Бакстон: Это — Spanish Holiday, пластинка, которую я купил в благотворительном магазине. И это — только сэмпл, который вы слышите вначале — только одна сторона трека, потому что левый и правый канал достаточно разные. У нас был только один сэмпл и флейта в одном канале. Теперь слушать это начало забавно. Во второй половине вступают трубы. Это — Buena Vista Cuban jazz. Что-то из мечты.

Как вы работаете с музыкой сейчас?

Бакстон: Я всегда покупаю записи и делаю сэмплы. Я покупаю кучи старого винила, пока не нахожу что-либо интересного. Я всегда думаю о лирике и мелодиях и вещах. Саймон всегда говорит, » Ты уверен, что нам не нужно что-нибудь добавить в этом треке? » И я соглашаюсь,» Хорошо, возможно только несколько штрихов сюда и туда.»

Вы из тех, кто обычно накладывает на голос эффекты. Вы работаете с вокодерами?

Бакстон: На Breakaway, я думаю, только питч-шифт. Обычно, мы делаем несколько грувов. Саймон может дописать гитару. Я беру

•микрофон и получившийся материал мы скидываем прямо на DAT.

Если бы кто-нибудь типа Дженнифер Лопес подошла к вам и попросила бы вас с ней поработать, вы бы согласились?

Бакстон: Нет! Не Дженнифер Лопес. Я люблю лишь пару ее песен. Сведение было сделано очень хорошо. Скорее с кем-нибудь из хип-хопа, который мы уважаем, Busta Rhymes или Missy Elliott.